9 октября 2009 г, утро.

И снова игра в прятки. Только роли поменялись. Теперь Тобоэ пытается скрыться, уйти в себя, спрятать где-то в глубине души то, что чувствует, то, чего желает. Непривычно в этой роли. Сложно искать во взгляде что-то настоящее, не маску, правду.
Раз не получается, лучше не делать. Вместо этого легко коснуться ладони оборотня, поднести к лицу. Губами достать тонкий осколок стекла из пальца. Провести кончиком языка по порезу, слизывая кровь. Он никогда не любил эту красную солоноватую жидкость. Слишком её вкус напоминал вкус жизни. Такой же густой и совсем не сладкий.
- Больно? – все тот же мягкий взгляд, что и в кафе, но уже не игра. Сочувствие. Не жалость, желание помочь. Куда только делась вся та ярость, что была еще несколько минут назад? Ушла, растворилась, как и тот магический след. Что Эд оставил в кафе.
Вся злость словно выветрилась, оставив неприкрытое желание согреть в своих руках этого кота, защитить от всех и вся, спрятать у себя за пазухой, как обычного котенка. Пообещать, что все будет хорошо. Вот только вслух он никогда этого не скажет. Лучше уж снова спрятать себя за маской. Не безразличия, она слишком тяжела сейчас. Может быть интерес? Просто любопытство. Никакой искренности опять. Но так проще. С ним страшно быть искренним, настоящим. Нельзя доверить свою душу. Он не сбережет. Порвет на части, растопчет сердце. Убьет. Не специально, просто не заметит, когда острые когти порвут в клочья то, что даже назвать сложно, то чувство, которому нет имени, которое танцует на тонкой нитке между ненавистью и любовью и когда-нибудь сорвется в пропасть ненависти. Потому что не вырастет из того, что связывает их, любви. Ни-ког-да. Любовь слишком проста для них. Ненависть намного интересней и сложнее. Она многогранней и потому гораздо привлекательнее. Тоо уже сам признался в том, что ненавидит того, кто держит его за руку. Пусть для всех это могло показаться криком в пустоту, эмоциональным срывом. Только Эдвард знал, насколько правдивы эти слова, потому как чувствовал тоже самое.
Вместе - ужасно. Врозь – невыносимо. Но все же иногда лучше второе.
- Иди, я тебя не держу – усталость тенью легла на глаза, руки опустились, высвобождая израненную кисть.

9 октября, утро.

Ушел-таки…. И что теперь делать? Как теперь жить? Без него. Без сердца, которое этот кошак унес в своих мягких лапах. Хочется крикнуть вслед, попросить вернуться, остаться здесь. Навсегда. Но не крикнет, даже не обернется. И так слышно, как зверь почти бесшумно передвигается по влажному песку. Отдаляется все дальше. Нет сил повернуться.
Даже сейчас нельзя снять маску с собственного лица. Он ведь не от других за ней прячется. От себя. Ведь так сложно признаться самому себе, что влага в глазах это слезы. Соленые капли отчаяния. Потому что не смог удержать. Отпустил. Выгнал. Побоялся просить. Думал, что будет больно. Дурак. Гораздо больнее сейчас, когда нет нежных рук на груди, ласковы прикосновений к коже, горячего дыхания в шею, острых зубов там же.
Бежать следом? Ни-за-что! Пусть лучше будет нестерпимо больно. Но не поддаться порыву. Остаться здесь, следить за тем. Как вода тянется к ногам по песку, оставляя на нем тонкие полоски белой пены. Смотреть вдаль, искать там что-то или кого-то невидимого взору. Наблюдать краем глаза за тем, как просыпается солнце. Этот огромный огненный шар. Когда-то Эд мог легко управлять им. Одной только мыслью приближая его к земле, насылая засуху, зной… Как же давно это было. Все мысли об оборотне медленно сменились в голове тоской по той силе, что была подвластна раньше богу света. Кисти непроизвольно сжались в кулаки от беспомощности. Да. Они все, сидхе благого и неблагого дворов, сами виноваты в том, что потеряли самую суть себя. Только от этого ничуть не легче. Хочется подобно волку, воющему на луну, завыть глядя на солнце, теперь уже не покоряющееся малейшему жесту его руки.

9 октября, утро

"Везет, как утопленнику в последнее время..." Только когда рядом со злобным рычанием появился какой-то голыw псих, Эд заметил, что сидит ни много, ни мало, а на чьей-то одежде. И, судя по не совсем доброму выражению лица, владельцем её является как раз стоящий напротив лохматик. Так активно трясущий за плечо фейри, что все его, извините за подробности, мужское начало болталось сейчас перед лицом сидящего. Стоило встать просто потому. Что иначе эльф мог от открывающегося «вида» тупо заржать, тыча пальцем в незнакомца.
«Еще и на оборотня опят нарвался. Что им всем от меня надо? Я вроде при силе даже к животным особого отношения не имел, а уж сейчас и подавно». Нельзя сказать. Что Эдвард почувствовал, что перед ним ликантроп, это было бы слишком сложно для фейри, который не был наделен способностью легко чувствовать чужие ауры. Просто было что-то слишком животное в поведении мужчины. А может ему и показалось, Слишком много времени провел с котом, о котором сейчас старательно пытался забыть.
«Где уж там. Забудешь его… Проще провести трепанацию с целью ампутации части мозга, отвечающей за воспоминания.»
- И вам доброго утра – все еще сдерживая смех, Эд поднялся с чужих предметов гардероба и даже сделал попытку отвернуться, дабы не смущать незнакомца. Пока тот будет одеваться. Хотя… Смущать уже было нечем, итак все показал, что можно было. Всед за последней мыслью снова накатил приступ смеха справиться с которым сидхе уже не мог. Он тихо захихикал, совсем не подходящим, даже каким-то гаденьким смехом. И отвернулся, чтобы не заржать еще громче.

9 октября, день.

«Хммм…. Я разве настолько плохо выгляжу?» - Тихо наблюдать за оборотнем, стараясь даже не шевелиться лишний раз. Не из страха. Просто из интереса. Что он будет делать, что пытается найти.
- Поиграем в знакомство по-собачьи? – Снова смех. По другому сложно, оборотень его откровенно забавлял. Не как барс. Тот выводил из себя, доводил до бешенства, разрывал душу, вгрызался в грудь, выедая сердце. Этот другой. Спокойный, чуть нервный. Уставший. А еще мудрый… не умный. Не старый. Именно мудрый. Опытный. А ведет себя, словно не человек вовсе, а зверь какой-то. Охраняющий собственную территорию, с опаской относящийся ко всем чужакам, словно те на его владения покушаются. Хочется успокоить, сказать, что не претендует на чужое. Его территория – небо, такое теперь далекое, чужое, отнимающее счастье владения силой, светом. Солнцем. Другого не надо. Главная мечта – стать тем, кем был давно, когда почти никого из живущих сейчас на земле не было. Теперь не ради власти, как тогда, до потери сил. Сейчас просто хочется вернуть себя, найти снова то, что было частью тела. Души, мыслей…
Прикосновение носа незнакомца к шее, к тем участкам кожи, где еще оставались синяки от укусов кота, заставило Сидхе непроизвольно дернуться. Отстраняясь. Нет, не от боли. Эти укусы, они были слишком личными. Напоминанием о тех моментах, когда слова не портили элементарного счастья безумного танца страсти.
- А вот нарушать личное пространство невежливо. – нарочито строгим голосом. Чтобы скрыть напряжение тела в ответ на едва ощутимое прикосновение чужого. Но от него тоже пахнет лесом… Этот аромат манит. Напоминает то, что стоило бы забыть, стереть из памяти как дурной сон. Оно же не повторится. Слишком сложно, невероятно. Такое не повторяется. Никогда. Потому что нельзя отпускать ту тварь цвета ультрамарин. Что зовется счастьем. Отпустишь однажды, и она не вернется больше, упорхнет в небо навсегда.
- Куда? – странный вопрос, особенно. Когда согласен идти куда угодно, лишь бы подальше от себя

9 октября, день.

«Добрый? О да, конечно, я тебе сразу вот и поверил. Все вы добрые… когда спите» - Мысленно усмехнулся фейри. Легко коснуться плеча незнакомца… Дать пальцам напиться ароматом его кожи, природы, которой дышала каждая клетка кожи. Пожалуй, это единственное, что связывало представителей столь непохожих рас. Любовь к природе. Сидхе, как и ликантропы, жить не могли вдали от лесов, полей, рек… любой частички природы. Эд лично знал нескольких своих сородичей, живущих вне Холмов. Те вечно устраивали у себя дома настоящие оранжереи в память о родных краях. Только Эдвад старался привыкнуть к городским «джунглям», боролся с собой, не держал дома ни одного растения в горшке, квартиру выбрал в самом застроенном районе, где даже во дворах жилых домов не было деревьев, только их жалкие подобия, высаженные год или два назад, дабы придать пейзажу «благородный» вид.
Расслабиться на секунду, растворяясь в аромате животного, потерять контроль над собственной магией. И тут же ощутить, как тело согрелось под волной тепла, высвободившегося от гламора.
Теперь оборотень мог почувствовать то, из-за чего люди боятся эльфов – ту часть магии, которая заставляла всех смертных, коснувшихся сидхе, мечтать о новом прикосновении снова и снова, быть готовыми отдать за это все, саму жизнь.
Эдвард не любил так влиять на окружающих. Всячески старался скрыть эту часть силы от посторонних, даже от знакомых. Не любил, когда к нему тянулись. Это напоминало о прошлом. Слишком многое напоминало о прошлой жизни. Снова горечь воспоминаний, боль от утраченного. Забыть нельзя, как ни старайся. Все вокруг напоминает о тех временах. Даже солнце. Особенно солнце.
- И зачем, интересно, мне идти к тебе? – снова глупый вопрос. Впрочем, как и предложение. Что делать дома у того, чьего имени ты не знаешь
«А он еще не приглашал меня к себе».. ассоциативная мысль повисла в голове, настойчиво о себе напоминая. Впрочем, в противовес ей пришла другая. «не хочу, чтобы он видел, где я живу. Не хочу отдавать ему эту часть себя… и так слишком много уже не принадлежит мне»…

9 октября, день.

Теплые мягкие воспоминания. Чужие не свои. Нет, Эд их не чувствовал, просто читал на лице оборотня эмоции, которые мелькали на лице, пока он молчал. Не все было хорошо в его жизни. Тонкая складка между бровей явно говорила о том, что были в его безусловно короткой еще жизни и неприятности.
Задуматься в то время, пока оборотень ушел в себя, о том что было хорошего в его жизни. За столько веков… так сложно вспомнить. Все эмоции притупились, ощущения стерлись под тяжестью прожитых лет. Несколько секунд в попытках вспомнить. Боль, отчаяние, разочарование в мире и в себе, когда сила ушла… Снова неприятные чувства – это у трона оказалась Андаис. Он знал её еще тогда, когда она не была королевой. Только вот садисткой она была всегда… Потом уход из Холмов… снова безрадостный момент… Неужели за столь долгую жизнь ничего хорошего не было?... Мягкие белые волосы… нежная кожа…. Дикий взгляд совсем кошачьих глаз…. Эд резко тряхнул головой, прогоняя внезапную мысль. ЭТО не может быть счастьем. Это недоразумение, ошибка, случайность… Ну да, конечно, просто так получилось… случилось, блин… Фейри чуть не рассмеялся вслух пошлости мысли, мелькнувшей в голове.
«Глупый… дурной старый эльф… сколько можно думать о нем? Забудь. Он ушел. Ты остался. Тут поздно что-то менять»
- Ага… - Эд рассеяно глянул на собеседника, «кутаясь» в тонкий шарф собственной магии. Ни к чему привязывать к себе незнакомца. Он этого не заслужил. Сидхе вообще не понимал, как можно считать даром подобные способности. Дар должен приносить благо, а не дурманить голову тем, кто не имеет достаточную силу воли.
Странный взгляд у этого человека… В нем таится непроизинесенный вопрос. И что-то еще… похожее на… на понимание, что ли. Не возможно… Человеку не дано понять того, кого его предки считали богом…. Высокомерие… оно никогда не отпустит… останется навсегда… Не даст жить и чувствовать нормально.
Прикосновение… Неожиданное. Теплое. Ласковое… без капли страсти. Словно попытка поддержать старого друга, запутавшегося в себе. Непривычно. Неуютно…. Он уже не помнил, когда к нему относились по-дружески. Он почти забыл, что такое дружба, привязанность, взаимопомощь. В растерянности даже руку одернуть забыть.
- Кофе... я люблю кофе… - странная заторможенная реакция, потерянный взгляд. Попытка вернуться в нормальное состояние.. резкое движение головы, будто от пощечины. Горячие пальцы. Магия чувствует, когда хозяин теряет контроль… рвется наружу… Но нет, хватит. Достаточно на сегодня волшебства.
- Не страшно приводить домой незнакомых людей? – попытка вернуться в разговор, отключиться от ненужных мыслей. Даже след улыбки на губах, как напоминание о недавнем смехе.
- А вдруг я маньяк какой? – уже заметная улыбка – или грабитель? Не боишься? – хитрый огонек в глазах? Поверит? Испугается? Или пойдет наперекор всему? Из упрямства? Или просто попробует понять?
А нужна сейчас эта помощь? Что тебе вообще сейчас надо, а Эдвард?... Вопрос рторический… На него никогда не будет ответа, как не ищи.